Дело Кристофера - Страница 82

Ресницы дрожат, но я старательно распахиваю глаза снова.

И вдруг… вдруг его напор ослабевает, губы становятся нежнее, руки скользят вверх, под мой жакет… и я пропала. Я не могу больше бороться. Не так и не с ним. Я закрываю глаза и чувствую, что падаю. Раз за разом, спиной вперед. С высоты. И снова стою на краю, и снова падаю. И это безумно приятно, ведь я знаю, что пусть ощущения почти реальное, на деле ничего не случилось. Кроме того, что я буквально выбросила белый флаг на глазах у толпы студентов и женщины, которую уважаю в этом университете чуть ли не больше всех. С другой стороны, здесь каждый считает, что я подружка ректора во временной отставке. Плевать.

А Картер — словно захлопнувшийся капкан, только он чувствует, как я таю, — от нежности ни следа не остается. Жарче, еще жарче, его руки уже в моих волосах, бывших идеально уложенной прической. Да! Ой, что это я? Нет, конечно, нет. Оговорилась. Стоп!

Отталкиваю его, и он мне это позволяет.

— Вот теперь, — абсолютно довольно тянет он лениво, его австралийский акцент сейчас отчетлив как никогда. — Меня с днем рождения.

— И следующим Рождеством тоже! — выкрикиваю я, потому что только теперь понимаю — мне это за Ашера. И, надо сказать, поцелуй мистера Перфоратора был не в пример целомудреннее. Наконец, одернув жакет, присаживаюсь, чтобы достать из-под стола мисс Адамс последний затерявшийся лист бумаги. Остальные уже услужливо собрал Каддини.

Думаю, за прошедшее время он бы успел и шаттл построить.

Мне так стыдно. И в приемной гробовое молчание. Думаю, студенты не были в таком шоке даже когда я истекала кровью на полу экзаменационной аудитории. Я бы точно после такого была в шоке. И я бы точно осудила…

Не глядя больше ни на кого вокруг, я выскакиваю из приемной и позволяю себе ровно два глубоких вдоха, а потом иду искать Клегга.

— Клегг, мать твою, чем телефонные провода резать, лучше бы занялся не последним проектом, а предыдущими! Ты не предоставил данные в срок, и теперь рискуешь не получить финансирование на следующий год!

И тут начинается такое…

— А, а какое сегодня число? — бледнеет на глазах Роб.

— Кто перерезал провода?! — вопит секретарша, которая стараниями нашего общего начальника даром что метлу для облета кампуса еще не приобрела. Как вы, наверное, догадались, ректор дал бухгалтерии наказ не финансировать ремонт испорченной собственности… Шон не дурак, он знает, кто тут у нас слишком хитрый!

— Ну, Конелл, я тебе устрою… — начинает злиться Клегг. Я его спалила, а ведь секретарша — не профессия, а призвание. Для этой работы необходим определенный склад характера. Стервозность, мстительность, злопамятность, склочность и умение стоять на своем при любом раскладе. А еще — прицельно лягаться. Иначе не слезут! В общем, наша секретарша — уникум. Эта девушка, — я так ее назвала исключительно для обозначения возраста, в любом другом случае данное определение не пришло бы мне в голову даже под страхом смерти, — удовлетворяет всем перечисленным требованиям и, думаю, со временем далеко пойдет. На месте Клегга я бы уже сейчас предложила ей повышение, иначе прессинг Картера его в ближайшем будущем будет волновать меньше всего…

— Ты уже устроил, — потрясаю я бумагами перед носом Роба. Он вздыхает и сдается.

А дальше начинается такое, что нарочно не придумаешь. Клегг лихорадочно ищет прошлогодние документы, чтобы хоть вспомнить, чего он там фонду наобещал. Я старательно выжимаю собственный мозг в поисках парочки предложений, которые маломальски тянут на будущую проблематику, причем еще и финансируемую за счет государства. Секретарша стучит по клавишам своей счетной машинки с такой ожесточенностью, будто это голова Роба. У нее-то как раз с финансовой частью все в порядке. Она считает часы, которые мы тут просидели, якобы ломая головы над наукой, и количество света, на которое пришлось раскошелиться за это время ай-ай-ай какому бедному ректору. И у нее отлично получается! Настолько хорошо, приходится заставить ее поумерить энтузиазм, иначе господа из фонда будут очень удивлены, увидев наши счета за электроэнергию… Но это не все — даже техника взбунтовалась. Принтер решил, что бумага ему необходима в исключительно гастрономических целях! И теперь пожилой профессор Аткинс, чуть не упираясь ногой в прибор, которому по должности положено печатать, играет с ним перетягивание каната… пардон, отчета. В общем, когда Клегг просит меня достать с верхней полки шкафа зеленую папочку, я подрываюсь с места, даже не пикнув. Лихо скидываю туфли, запрыгиваю на стул и, балансируя на цыпочках одной ноги, тянусь к цели. Однако у нас высокие потолки, и это весьма проблематично. Я цепляюсь за полку, пытаясь чуть-чуть наклонить шкаф… Ну, я же талант — удается! И теперь все, что было на верхних полках, начинает сыпаться мне на голову. В такой ситуации можно сделать только две вещи: начать визжать и закрыть руками архиважный предмет обстрела. Но папки-то — полбеды. На самом верху стоят еще подарочный глобус и редкостно уродливая ваза. И если первый только качается, то вторая уже определенно прицелилась…

И кто, вы думаете, меня спасает? Клегг? Да ну конечно! Не дождетесь! В роли Капитана Америка у нас сегодня Секретарша Метеор. Она в мгновение вырастает из ниоткуда и ловит вазу-убийцу. Мое отношение к ней тут же вырастает с отметки «ой, иди отсюда, лучше сама сделаю, чем тебя — заразу — просить» до «боже мой, иди сюда, обниму и даже свою памятную люстру завещаю». Я так по-идиотски счастлива, что радостно вскидываю голову вверх, чтобы удостовериться, что моей жизни более ничего не грозит, и… ловлю лбом любимый глобус Клегга (он настолько любимый, что в пыли на нем можно цветочки высаживать, но это не означает, что Роберт не говорит об этой вещице с искренним умилением. Пфф, мужчины!).