Дело Кристофера - Страница 97

Я так переживаю из-за того, что узнала, что вспоминаю о наказах Шона и Ашера только за день до возращения из Осаки. И во время перелета все время пытаюсь решиться хоть на одно из предложений. Ведь когда я вернусь домой, с меня потребуют ответ… Ох… домой? Я правда только что назвала Сидней своим домом? Боже мой, видимо, это действительно правда…

Знаете, иногда я думаю, что наша жизнь — как фотография одного и того же здания, только с разных ракурсов. Сравнение странное, я понимаю, но, серьезно, найти что-то новое очень трудно. И это я отнюдь не о хорошем.

— Хм, а ты времени даром не терял, — хмыкаю я, глядя в здоровенную миску, до краев наполненную греческим салатом. Я уже говорила, что Ашер молодец? Пока меня не было, он, видимо, сидел и штудировал кулинарную книгу. Приятно. Так и тянет узнать, что еще он в ней вычитал.

— Нравится? — спрашивает Ашер, глядя на меня с улыбкой.

— Да. Ты мог бы стать поваром, если бы не ленился.

— Не в этой жизни, — фыркает Ашер. — Должность главного перфоратора меня устраивает.

После этих слов я начинаю улыбаться, но быстренько сворачиваю радужный настрой, когда вспоминаю, что сейчас он может затронуть щепетильную тему знакомства с сестрой… Черт. Я все еще не хочу встречаться с этой особой. Но… вдруг раздается звонок входной двери и, видимо, выбора у меня уже нет.

— Ты кого-то ждешь? — спрашиваю я настороженно. Неужели он обманом решил нас познакомить?!

— Сиди здесь, — напряженно отвечает мне Ашер, а сам встает и идет к двери.

Сиди здесь? Это что вообще было?! Я раздраженно сбрасываю с колен салфетку и следую за ним. Из прихожей раздаются голоса. Женский и мужской. Мгновение я медлю, может, действительно сестра? Но потом понимаю, что хватит с меня гаданий если бы да кабы! Я делаю еще несколько шагов по направлению к двери и храбро смотрю на происходящее.

Ну, собственно, особенного там ничего не происходит. Стоят и разговаривают. Она высокая, с каштановыми волосами, в дорогом костюме, он стоит, засунув руки в карманы джинсов… Но это напряжение ни с чем не перепутать. Хоть я и видела такое лишь однажды, как забыть? Могу жизнь поставить на то, что у Ашера Циммермана есть собственная мисс Каблучки.

И все, что я теперь могу — смотреть на Ашера как на предателя. Хотя я не знаю, нужно ли его обвинять, виноват ли он… В моей голове он уже сравнялся с Шоном. Я снова сижу в компьютерной комнатке и смотрю на чертов экран…

Надо отдать Ашеру должное, он свою подружку выставляет за дверь, а не ведет в дом, но найти ему оправданий я уже не могу. Как там сказала Керри? Через мою жизнь прошел дружный строй м*даков, и веры мужчинам больше никакой. Я смотрю на Ашера, который возвращается в столовую и вдруг понимаю, что тоже хочу быть мисс Каблучки, ну хоть для кого-нибудь. Той страстной роковой любовницей, забыть которую он оказался не в состоянии… И мне даже почти хочется разбить сердце какой-нибудь наивной девятнадцатилетней студентке. Неужели я настолько плоха, что даже этого не заслуживаю?

— Ты на меня так смотришь… — начинает Ашер.

— Я жду.

— Чего ты ждешь?

— Признание.

— Это Мария. Мы учились вместе.

— Вы вместе спали. Не надо преуменьшать, это унижает и ее, и меня.

— Джоанна, — начинает Ашер, и я буквально вижу этот переход от защиты к нападению.

— Ты согласна познакомиться с моей сестрой?

— Нет, это Мария согласна.

— Послушай, я не спрашивал, что у тебя там случилось, и подозреваю, что Шон Картер — не тот опыт, который просто вынести, но если ты не готова даже на такую маленькую уступку, как знакомство с дорогим мне человеком, то о каких серьезных отношениях может идти речь?

— Серьезных отношениях? Да твои блинчики…

— Не надо тыкать в меня этими блинчиками. Пока тебя не было, я научился готовить салат.

Это моя жертва. Я в достаточной мере терпелив, но ответная уступка просто обязана быть.

Прости, но я не вижу смысла привязываться к человеку, который держит меня на расстоянии и не планирует это менять.

— Я не держу тебя… ладно, держу. Просто… ты должен понять, я не маленькая уже, у меня есть определенный багаж ошибок…

— Я старше тебя почти на десять лет. Моих ошибок вдвое больше. И я не прошу покаяться во всех грехах. Я просто хочу, чтобы ты согласилась встретиться с моей сестрой! Потому что для меня это важно.

— И поэтому сюда пришла твоя университетская подружка?

Да, это разговор двух глухих. Каждый гнет свою линию, не в состоянии признать правду: ему нужно больше, чем я могу предложить, а если не могу, то он найдет следующую, но я действительно не могу уступить, потому что не хочу начинать отношения, из которых выйду с новыми шрамами на сердце. Да, гарантии дают только страховые компании, но иногда, так случается, что ты просто не можешь переступить через себя и кинуться в омут с головой снова.

И именно по этой причине я забираю свою сумку и говорю:

— Не ту выгнал. Можешь даже не говорить сестре, что не с Марией предлагал познакомиться. Я пойду. Счастья тебе, Ашер.

После этих моих слов он поднимает сцепленные в замок руки и с тяжелым выдохом закидывает их за голову. Я вижу, что он обижен, знаю, что в груди жжется, но расставание не бывает безболезненным. Я больше никогда не стану подстраиваться под чужие ожидания. Я уже побывала в шкуре замены Пани. Хватит. С меня довольно!

Я уверяю себя, убеждаю, что все хорошо, что я в порядке, что ничего страшного не произошло, ведь я и не собиралась с ним всерьез встречаться… но Ашер меня задел. Именно своей Марией. Именно тем, что не я та женщина, которую пускают на порог, стоит подружке улететь в командировку. И чтобы вернуть себе хотя бы остатки самолюбия, я пытаюсь накрасить ногти красным лаком. Но ничего не выходит. Сначала он неравномерно ложиться, затем смазывается, кусочки ваты прилипают к ногтям, и их никак не убрать… Мою руки, с остервенение очищаю ногти от ваты. Крашу и снова, и снова. И никак не выходит! У меня вообще ничего не выходит! Снова крашу, и снова смазываю, и смазываю, и стираю, и стираю. Я целых три часа сижу над этим занятием, и все никак. Кожа вокруг ногтей теперь кажется больной. Каждый, кто пытался стереть красный лак знает, что он въедается намертво. Теперь я просто обязана ее отчистить, и так усиленно тру, что теперь уже не знаю, лак это или воспаление…