Дело Кристофера - Страница 98

Не только ногти не идеальные. Смотрюсь в зеркало. Корни моих волос за время пребывания в Японии отросли. И я должна их покрасить. Уже ночь, но ведь аптеки работают круглосуточно. Покупаю светлую краску, но моей любимой нет. Уже выхожу на улицу, смотрю на чертов флакончик, а потом, поддавшись порыву, толкаю дверь снова и беру другой бутылек — с цветом, идентичным моему натуральному. С этим значительно проще. Волосы будто только и ждали, что возврата к естественному оттенку. Я все еще не нравлюсь себе шатенкой, но и на свое блондинистое отражение уже смотреть не в состоянии. Наградив себя мрачным взглядом, я перебрасываю блестящие локоны через плечо и прикидываю, не лучше ли их вообще постричь…

А утром я записываюсь на маникюр, где мне приводят ногти в божеский вид. И я опаздываю на работу, но плевать. Если Картер скажет хоть что-нибудь, я ему врежу. Из-за больной спины, из-за Ашера, из-за всего, на что он меня подписал. Это мой условный рефлекс: если кто и виноват, то это Шон. И черта с два я признаю, что необъективна.

Я стою напротив зеркала при входе и стягиваю с себя пятиметровый шарф, замотанный вокруг и шеи, и волос. Он — тоже попытка сменить имидж.

— Док?! — слышу за спиной голос Каддини. Парень в шоке. Он, наверное, даже не подозревал, что я крашу волосы. Не похож он на человека, который заморачивается на подобные вещи. Для него Док — блондинка, которая с садистским наслаждением оглашает коридор цокотом каблуков. Но сегодня я шатенка (ибо в депрессии), без традиционных шпилек (ибо спина болит).

— Угу, это я, — говорю я, основа отворачиваясь к зеркалу. С таким цветом волос я выгляжу еще выше, худее и депрессивнее. Идеальная девушка двадцать первого века.

Карьеристка с не сложившейся личной жизнью и прогрессирующим экзистенциальным кризисом.

— Эм, а кофе будешь? — неуверенно спрашивает парень.

— Каддини, то, что я покрасила волосы, никак не отразилось на моих вкусовых пристрастиях. Буду, конечно!

Однако, видимо, для итальянца смена цвета моих волос подобна прилету инопланетян, и пить со мной божественный напиток он отказывается. Ссылается на какие-то дела и убегает. Я где-то слышала, что это нормальная мужская реакция — ему необходимо время привыкнуть, но сегодня я в настроении проводить его мстительным взглядом… и не засчитать лабораторную работу. Однако, когда прихожу на пару картерианцев, понимаю, что есть более предпочтительный объект для нападок. Флэшбэк, пожалуйста. Я так и не рассказала о том, как мы сосуществуем после яхты с Ребеккой Йол. Так вот эта особа больше в глаза мне не смотрит.

Она как-то странно сутулит плечи и утыкается взглядом в пол. Заговорила со мной всего однажды — поблагодарила за то, что я не созвала дисциплинарный совет. Знала бы она мои истинные мотивы… Я много думала о них с Шоном. То, что она торгует собой не означает, что Картер обошел ее вниманием. Может быть наоборот, так ему даже предпочтительнее… То, что я не знаю природу их отношений, сводит меня с ума куда больше самой горькой правды.

Ребекка сидит около меня и защищается. Она определенно не дура, но параллельное программирование не для нее. От и до шаблон Шона. Пани тоже в моей области полный ноль.

Интересно, на их фоне эго Картера еще больше раздувается? Мое, так точно! И я открываю рот, чтобы сказать Йол то, что ей нужно переделать все и быстро, но в этот момент она, точно почувствовав, поднимает на меня свои огромные затравленные глаза, и у меня из легких вышибает воздух. Она придет еще раз. Она будет снова сутулиться и испуганно таращиться в пол. И отвечать теорию, местами запинаясь и заикаясь. А я буду сидеть и сходить с ума. О нет, я просто не могу. Глядя на нее, я вижу ее в объятиях Шона, и хуже всего, что я помню, насколько она бесстыдно красивая без одежды.

— Иди, — процеживаю я сквозь зубы и ставлю подпись на титульном листе.

И в этот момент заходит Картер. И все мы втроем прямо застываем на месте. Йол каким-то неведомым образом ухитряется стать совершенно невидимой, а мы с Шоном как два идиота просто таращимся друг на друга. Вместо обид мне в голову лезут воспоминания о поцелуе и том, что он просил меня отказаться от Ашера. Собственно, последний в этом плане очень даже подыграл…

— У меня выросла вторая голова или что? — спрашиваю я, собрав все имеющееся раздражение.

— Вообще-то первая и единственная — своя, — сообщают мне ядовито. — Не обращай внимания, я просто пользуюсь моментом. Вдруг тебе уже завтра придет в голову перекраситься в свой вульгарный блонд снова.

— Ты пришел, чтобы поговорить о моих волосах? — огрызаюсь я.

— Нет. Я пришел за кодами Такаши. Но по случаю такого приятного сюрприза решил… задержаться.

Я пытаюсь повернуться на стуле, чтобы добраться до сумки, но моя спина категорически против. Тяжело опираясь рукой о столешницу, поднимаюсь. Знаю, что Картер прекрасно знает, в чем дело, старательно не смотрю в его сторону. Достаю флэшку и отдаю ее Шону.

— Благодарю. Предлагаю сегодня устроить экзаменовку мелких. По-моему, они достаточно поразвлекались с квантовым компьютером, пора их урезонить, пока они Матрицу не написали.

— Договорились, — кисло отвечаю я. — Но с каких это пор они для тебя мелкие, а я нет?

Не приписывай мне лишние полжизни, приравнивая к своей престарелой персоне!

— Ох, Конелл, а я грешным образом подумал, что раз ты достаточно повзрослела, чтобы вернуться к родному цвету волос, то и потерянную в неведомых далях уверенность в себе обрела. Видимо, нет. Какая жалость. Ошибся. Извини, — насмешливо кланяется он.